Неточные совпадения
— Отчего же? Я не вижу этого. Позволь мне думать, что, помимо наших родственных отношений, ты имеешь ко мне, хотя отчасти, те дружеские
чувства, которые я всегда имел к тебе… И истинное
уважение, — сказал Степан Аркадьич, пожимая его руку. — Если б даже худшие предположения твои были справедливы, я не беру и никогда не возьму на себя судить ту или другую сторону и не вижу причины, почему наши отношения должны измениться. Но теперь, сделай это, приезжай к жене.
Развод, подробности которого он уже знал, теперь казался ему невозможным, потому что
чувство собственного достоинства и
уважение к религии не позволяли ему принять на себя обвинение в фиктивном прелюбодеянии и еще менее допустить, чтобы жена, прощенная и любимая им, была уличена и опозорена.
Анна теперь с трудом могла вспомнить то
чувство почти набожного
уважения, которое она в первое время имела к этим лицам.
Я плачу… если вашей Тани
Вы не забыли до сих пор,
То знайте: колкость вашей брани,
Холодный, строгий разговор,
Когда б в моей лишь было власти,
Я предпочла б обидной страсти
И этим письмам и слезам.
К моим младенческим мечтам
Тогда имели вы хоть жалость,
Хоть
уважение к летам…
А нынче! — что к моим ногам
Вас привело? какая малость!
Как с вашим сердцем и умом
Быть
чувства мелкого рабом?
Но Аркадий уже не слушал его и убежал с террасы. Николай Петрович посмотрел ему вслед и в смущенье опустился на стул. Сердце его забилось… Представилась ли ему в это мгновение неизбежная странность будущих отношений между им и сыном, сознавал ли он, что едва ли не большее бы
уважение оказал ему Аркадий, если б он вовсе не касался этого дела, упрекал ли он самого себя в слабости — сказать трудно; все эти
чувства были в нем, но в виде ощущений — и то неясных; а с лица не сходила краска, и сердце билось.
Тогдашние тузы в редких случаях, когда говорили на родном языке, употребляли одни — эфто,другие — эхто: мы, мол, коренные русаки, и в то же время мы вельможи, которым позволяется пренебрегать школьными правилами), я эфтим хочу доказать, что без
чувства собственного достоинства, без
уважения к самому себе, — а в аристократе эти
чувства развиты, — нет никакого прочного основания общественному… bien public…
— «У нас, русских, нет патриотизма, нет
чувства солидарности со своей нацией,
уважения к ней, к ее заслугам пред человечеством», — это сказано Катковым.
Самгин курил, слушал и, как всегда, взвешивал свое отношение к женщине, которая возбуждала в нем противоречивые
чувства недоверия и
уважения к ней, неясные ему подозрения и смутные надежды открыть, понять что-то, какую-то неведомую мудрость. Думая о мудрости, он скептически усмехался, но все-таки думал. И все более остро чувствовал зависть к самоуверенности Марины.
После этой сцены Клим почувствовал нечто близкое
уважению к девушке, к ее уму, неожиданно открытому им.
Чувство это усиливали толчки недоверия Лидии, небрежности, с которой она слушала его. Иногда он опасливо думал, что Лидия может на чем-то поймать, как-то разоблачить его. Он давно уже замечал, что сверстники опаснее взрослых, они хитрее, недоверчивей, тогда как самомнение взрослых необъяснимо связано с простодушием.
Но он пережил минуту острейшего напряженного ожидания убийства, а теперь в нем вдруг вспыхнуло
чувство, похожее на благодарность, на
уважение к людям, которые могли убить, но не убили; это
чувство смущало своею новизной, и, боясь какой-то ошибки, Самгин хотел понизить его.
Это бодрое, трезвое и умное
чувство: в таком взаимном сближении — ни он, ни она ничего не теряют и оба выигрывают, изучая, дополняя друг друга, любя тонкою, умною, полною взаимного
уважения и доверия привязанностию.
Скрыть выстрела не удалось — это правда; но вся главная история, в главной сущности своей, осталась почти неизвестною; следствие определило только, что некто В., влюбленный человек, притом семейный и почти пятидесятилетний, в исступлении страсти и объясняя свою страсть особе, достойной высшего
уважения, но совсем не разделявшей его
чувств, сделал, в припадке безумия, в себя выстрел.
Половодов охотно отвечал на все вопросы милого дядюшки, но этот родственный обыск снова немного покоробил его, и он опять подозрительно посмотрел на дядюшку; но прежнего смешного дядюшки для Половодова уже не существовало, а был другой, совершенно новый человек, который возбуждал в Половодове
чувство удивления и
уважения.
Кого удерживает понятие о том, что ревность —
чувство, достойное
уважения и пощады, что «ах, если я сделаю это, я огорчу» — кого это заставляет попусту страдать в борьбе?
Не знаю, насколько она была довольна плодом своего воспитания, образовавши, с помощью французского инженера, Вольтерова родственника, помещиков esprits forts, [вольнодумцев (фр.).] но
уважение к себе вселить она умела, и племянники, не очень расположенные к
чувствам покорности и
уважения, почитали старушку и часто слушались ее до конца ее жизни.
Чернышевский восстает против всякого социального насилия над человеческими
чувствами, он движется любовью к свободе,
уважением к свободе и искренности
чувства.
Не знаю, как другие охотники, но я всегда встречал с восхищением прилет нырков и, в благодарность за раннее появление и радостное
чувство, тогда испытанное мною, постоянно сохранял к ним некоторое
уважение и стрелял их, когда попадались…
Но теперь дела представляются в таком виде: материальные блага нужны всякому человеку, но они уже захвачены самодурами, так что слабая, угнетенная сторона, находящаяся под их влиянием, должна и в этом зависеть от самодурной милости какого-нибудь Торцова или Уланбековой; можно бы от них потребовать того, чем они владеют не по праву; но
чувство законности запрещает нарушать должное
уважение к ним…
До как пришлось ему паясничать на морозе за пятачок, да просить милостыню, да у брата из милости жить, так тут пробудилось в нем и человеческое
чувство, и сознание правды, и любовь к бедным братьям, и даже
уважение к труду.
— Мне кажется, вы ко мне несправедливы, — сказал он, — ведь я ничего не нахожу дурного в том, что он так думал, потому что все склонны так думать; к тому же, может быть, он и не думал совсем, а только этого хотел… ему хотелось в последний раз с людьми встретиться, их
уважение и любовь заслужить; это ведь очень хорошие
чувства, только как-то всё тут не так вышло; тут болезнь и еще что-то! Притом же у одних всё всегда хорошо выходит, а у других ни на что не похоже…
Один лишь генерал Епанчин, только сейчас пред этим разобиженный таким бесцеремонным и смешным возвратом ему подарка, конечно, еще более мог теперь обидеться всеми этими необыкновенными эксцентричностями или, например, появлением Рогожина; да и человек, как он, и без того уже слишком снизошел, решившись сесть рядом с Птицыным и Фердыщенком; но что могла сделать сила страсти, то могло быть, наконец, побеждено
чувством обязанности, ощущением долга, чина и значения и вообще
уважением к себе, так что Рогожин с компанией, во всяком случае в присутствии его превосходительства, был невозможен.
— Белинский пишет, что любовь тогда
чувство почтенное, когда предмет этой любви достоин
уважения.
Да, это было настоящее
чувство ненависти, не той ненависти, про которую только пишут в романах и в которую я не верю, ненависти, которая будто находит наслаждение в делании зла человеку, но той ненависти, которая внушает вам непреодолимое отвращение к человеку, заслуживающему, однако, ваше
уважение, делает для вас противными его волоса, шею, походку, звук голоса, все его члены, все его движения и вместе с тем какой-то непонятной силой притягивает вас к нему и с беспокойным вниманием заставляет следить за малейшими его поступками.
Я с тем же искренним
чувством любви и
уважения целую его большую белую руку, но уже позволяю себе думать о нем, обсуживать его поступки, и мне невольно приходят о нем такие мысли, присутствие которых пугает меня.
При первом свидании с бабушкой, когда я увидал ее худое, морщинистое лицо и потухшие глаза,
чувство подобострастного
уважения и страха, которые я к ней испытывал, заменились состраданием; а когда она, припав лицом к голове Любочки, зарыдала так, как будто перед ее глазами был труп ее любимой дочери, даже
чувством любви заменилось во мне сострадание.
Детское
чувство безусловного
уважения ко всем старшим, и в особенности к папа, было так сильно во мне, что ум мой бессознательно отказывался выводить какие бы то ни было заключения из того, что я видел. Я чувствовал, что папа должен жить в сфере совершенно особенной, прекрасной, недоступной и непостижимой для меня, и что стараться проникать тайны его жизни было бы с моей стороны чем-то вроде святотатства.
Последние слова он проговорил так одушевленно, с таким
чувством, с таким видом самого искреннего
уважения к Наташе, что победил нас всех.
Разве умерло мое
уважение к Егору, моя любовь к нему, товарищу, память о работе мысли его, разве умерла эта работа, исчезли
чувства, которые он вызвал в моем сердце, разбито представление мое о нем как о мужественном, честном человеке?
Отцы и матери смотрели на детей со смутным
чувством, где недоверие к молодости, привычное сознание своего превосходства над детьми странно сливалось с другим
чувством, близким
уважению к ним, и печальная, безотвязная дума, как теперь жить, притуплялась о любопытство, возбужденное юностью, которая смело и бесстрашно говорит о возможности другой, хорошей жизни.
Задаром-с, совсем задаром, можно сказать, из
уважения к вам, что как вы мои начальники были, ласкали меня — ну, и у нас тоже не бесчувственность, а
чувство в сердце обитает-с.
Когда же, со всем
уважением к его летам и заслугам, пригласили его объясниться удовлетворительнее, то он хотя и не мог представить никаких документов, кроме того, что «ощущал всеми своими
чувствами», но тем не менее твердо остался при своем заявлении, так что его уже более не допрашивали.
Ответ на это более ясный читатель найдет впоследствии, а теперь достаточно сказать, что Сусанна Николаевна продолжала любить мужа, но то была любовь пассивная, основанная на
уважении к уму и благородству Егора Егорыча, любовь, поддерживаемая доселе полным согласием во всевозможных взглядах;
чувство же к Углакову выражало порыв молодого сердца, стремление к жизненной поэзии, искание таинственного счастия, словом,
чувство чисто активное и более реальное.
Чувство это было невольное
уважение к Серебряному, которого смелые поступки возмущали его самодержавное сердце, а между тем не подходили под собственные его понятия об измене.
Из
уважения к искусству и к нравственному
чувству читателя он набросил на них тень и показал их, по возможности, в отдалении.
Малюта слушал сына, и два
чувства спорили в нем между собою. Ему хотелось закричать на Максима, затопать на него ногами и привести его угрозами к повиновению, но невольное
уважение сковывало его злобу. Он понимал чутьем, что угроза теперь не подействует, и в низкой душе своей начал искать других средств, чтоб удержать сына.
Вотчим никогда не говорил со мною о матери, даже, кажется, имени ее не произнес никогда; это очень нравилось мне, возбуждая
чувство, близкое
уважению к нему.
Несмотря на то, что Марья Дмитриевна ссорилась с мохнатым Ханефи (Хаджи-Мурат взял с собой только двух: Ханефи и Элдара) и вытолкала его раз из кухни, за что тот чуть не зарезал ее, она, очевидно, питала особенные
чувства и
уважения и симпатии к Хаджи-Мурату.
Вследствие неблаговоспитанности окружающей среды эти проступки могут принять там довольно грубые формы, тем более, что в сельском населении России вообще мало развиты
чувства долга и чести и
уважения к чужой собственности.
— Видно, бедные подобрались, Бубновых дом обдирают на топливо, — объяснил он, глядя на неё с
уважением и оттенком того
чувства, которое раньше вызывал в нём ведун Маркуша.
Испытав всю безграничность, всё увлечение, всё могущество материнской любви, с которою, конечно, никакое другое
чувство равняться не может, Софья Николавна сама смотрела на свое настоящее положение с
уважением; она приняла за святой долг сохранением душевного спокойствия сохранить здоровье носимого ею младенца и упрочить тем его существование, — существование, в котором заключались все ее надежды, вся будущность, вся жизнь.
Я обязан так думать из
уважения к хозяину, и вот я стараюсь быть достойным этого общества, я усиливаюсь держать себя порядочно, вести разговор, не оскорбляющий развитого
чувства.
Но, движимый
чувством дружбы и
уважения, я не могу не пожелать, чтобы наш дорогой товарищ, Станислав Ксаверьевич Свежевский, и на новом своем поприще в Петербурге оставался таким же деятельным работником и таким же любимым товарищем, как и здесь…
Подруги Ирины находили ее гордою и скрытною, братья и сестры ее побаивались, мать ей не доверяла, а отцу становилось неловко, когда она устремляла на него свои таинственные глаза; но и отцу и матери она внушала
чувство невольного
уважения не в силу своих качеств, а в силу особенных, неясных ожиданий, которые она в них возбуждала, бог ведает почему.
Всё чаще она указывала ему разницу между ним, мужиком, и ею, женщиной образованной, и нередко эти указания обижали Илью. Живя с Олимпиадой, он иногда чувствовал, что эта женщина близка ему как товарищ. Татьяна Власьевна никогда не вызывала в нём товарищеского
чувства; он видел, что она интереснее Олимпиады, но совершенно утратил
уважение к ней. Живя на квартире у Автономовых, он иногда слышал, как Татьяна Власьевна, перед тем как лечь спать, молилась богу...
Он вспоминал речи старика о грехе, думал о силе веры его в милосердие бога, и — старик возбуждал в нем
чувство, близкое к
уважению.
Тогда в нем вспыхнули темные и противоречивые
чувства: ему захотелось обидеть архитектора, и в то же время он почувствовал зависть и
уважение к нему.
Было невыразимо приятно сознавать, что двое умных людей говорят с ним, как со взрослым; властно охватило
чувство благодарности и
уважения к этим людям, бедным, плохо одетым и так озабоченно рассуждавшим об устройстве иной жизни.
Напротив того, в этой дурацкой школе глупых девчонок заставляла всегда твердейшим образом учить катехизис и разные священные истории, внушала им страх и
уважение ко всевозможным начальническим физиономиям; но меня все-таки выгнали, вышвырнули из службы, а потому теперь уж извините: никакого другого
чувства у меня не будет к моей родине, кроме ненависти.
Поэтому всегда с личностью Тита у меня связывалось особенное
чувство: в нем было и представление о его смешной тупости, и преклонение перед его практическим умом и узкой, но деятельной добротой. Тут была улыбка и нежность, юмор и
уважение…
Но я встречался с нею на улице, в церкви, и Черногубка внушала мне всё те же
чувства:
уважение и даже некоторое удивление — скорей, чем жалость.